Мадлен смотрела в окно такси, и Париж проплывал мимо, словно страницы старого фотоальбома. Она попросила водителя свернуть с маршрута, чтобы проехать мимо кафе на Монмартре, где когда-то пила утренний кофе с будущим мужем. Потом они медленно проехали мимо книжного магазина у Сены, где она впервые купила стихи Аполлинера, и мимо сквера, где ее дети маленькими играли в салочки. Каждое место было живым воспоминанием, тихим эхом другой жизни, которая казалась такой далекой и в то же время бесконечно близкой в этот хрупкий осенний день.
Водитель такси, сначала немного раздраженный отклонением от маршрута, постепенно проникся тихой грустью своей пассажирки. Он сбавил скорость у моста Искусств, позволив ей дольше полюбоваться отражением огней в воде, и объехал площадь Согласия, чтобы она могла увидеть закат над обелиском. Он понимал, что везет не просто пожилую женщину в дом престарелых, а хранительницу целого мира воспоминаний, и эта последняя прогулка по городу была для нее важнее, чем пункт назначения.